"Финно-угорский транзит" и "непрестижная" культура угро-финнов. Размышления по итогам фестиваля.
13 июня в Москве, в концертном зале им. П.И. Чайковского состоялся гала-концерт Международного фестиваля искусств и народного творчества «Финно-угорский транзит».
Сейчас в мире насчитывается 24 народа, говорящих на языках уральской (финно-угорской и самодийской) семьи языков. Из них в России проживает 19. Мордва, марийцы, удмурты, коми-зыряне и карелы имеют свои суверенные республики в составе Российской Федерации.
Понятно, что смотр угро-финского искусства России не мог не получиться интересным и репрезентативным. Прекрасные костюмы, самобытная музыка, полный зал, цветы, аплодисменты и - множество вопросов, которые остаются после его посещения.
Билеты на концерт не продавались; были приглашения. Мотивы такого решения, с одной стороны, понятны – стремление организаторов дать возможность побывать на концерте представителям национальных общин. С другой, как говорили в зале Чайковского: «Если пустить билеты в продажу, их могут и не купить. Не выступать же артистам при пустом зале…»
И такая точка зрения высказывается в условиях огромного интереса к этнической музыке. В Москве с успехом и не в первый раз проходит фестиваль «Балканизация», выступает группа «Африканда», играется клезмерская музыка. Но при этом по причинам, никакого отношения не имеющим к искусству, эта музыка популярна, а вот народная музыка регионов России - нет.
В "Материалах" нашего общества мы неоднократно писали о том, что во всем мире сейчас проходит Десятилетие малых и коренных народов. Но в России, где, между прочим, насчитывается 45 малых народов, об этом знают очень мало.
Складывается не просто парадоксальная, а уже угрожающая ситуация.
С одной стороны, у представителей различных российских этносов есть огромное желание презентовать и демонстрировать свою культуру, что было видно, например, на прошлогоднем всемирном угро-финском конгрессе или на проводящемся этим летом фестивале хороводов коренных народов России. С другой – центр не готов воспринимать народное искусство, в особенности, искусство малых народов, как часть общекультурного процесса. В результате в Москве Сабантуй отмечает татарская община, Хануку – иудейская, Новруз Байрам – азербайджанская. Диалога не возникает. А ведь культура живет только в диалоге, только в общении.
Создается впечатление, что национальным культурам отведено место в неких резервациях. Государство в лице своих министерств и комитетов готово тратить деньги на содержание фольклорных ансамблей и газет на языке субъекта федерации, но на этом забота о развитии национальных культур кончается.
При этом удивительным образом игнорируется, например, родившееся в угро-финской среде такое культурное течение, как этнофутуризм. А ведь оно заявляет о себе как о способе выживания и образе жизни этносов, рассеянных на значительном пространстве, но, тем не менее, насчитывающих больше 24 миллионов человек.
О сути творческого процесса в этнофутуризме удмуртский поэт и филолог В. Шибанов пишет, что этнофутуризм касается по большей части мироощущения, но не мировоззрения, притом "...на первый план выходит не рациональная, логически оформленная философская рефлексия, а глубоко эмоциональная, внутренне прочувствованная реакция современного человека на окружающий мир."
В осмыслении этнокультурных констант искусства финно-угорских народов течение этнофутуризма достигло многого. Более того, оно, по-видимому, само генерирует ныне новые смыслы. Однако, эти смыслы, могущие обогатить всю российскую культуру, остаются скрытыми для большинства. Этническим русским до сих пор милее Кастанеда, а вот обращение к искусству, символике или легендам, имеющим хождение в нерусскоязычной российской среде, - или хотя бы представление об этом пласте культуры - вещь крайне редкая. Даже сами по себе слова «нерусскоязычная российская среда» выглядят довольно странно и чужеродно, и это при том, что, как уже было сказано выше, одних только угро-финнов в России - 19 народов и народностей и 2,7 млн. человек.
Каждые два года в Тарту проводятся конференции по этнофутуризму. Их участниками становятся не только ученые-теоретики, но и художники, музыканты, поэты. Российский ответ — ежегодные этнофутуристические выставки-фестивали в г. Ижевске Удмуртской республики. Организатор выставок — неформальная творческая группа "Одомаа" ("Земля родная").
Нельзя не сказать и о том, что когда право на свободу совести дало, наконец, выход копившейся десятилетиями потребности финно-угорских народов России жить в соответствии со своим древним аграрным календарем, реальной основой, на которой развивается этнофутуризм, стало язычество. Традиционные праздники воплощают представления крестьянина о плодородии Земли, о космических ритмах, движущих жизнь человека и Природы, о связи трех сфер Бытия.
Выборы короля сету в Вырумаа проходят при добродушном подшучивании зрителей — вырусцев и сету. Тысячные толпы молящихся в день праздника первой борозды Гырон-быдтона свидетельствуют об устойчивых ценностных ориентирах культуры удмуртов. Для Эстонии праздники в Вырумаа больше развлечение и игра. Для Удмуртии языческие моления — функционирующий коммуникативный канал культуры.
Почитание природных стихий, воплотившееся в культе трех верховных божеств финно-угорского пантеона, отчасти было вытеснено поклонением Христу, но и христианство в финно-угорской среде приобрело новые черты. Двоеверие — специфическое состояние мировоззрения, когда образ верховного языческого бога и Христа сливаются, и, признавая основы христианской этики, верующий сохраняет все же древние языческие представления о природных явлениях и родовые культы.
Художник-эрзя Ю. Дырин писал: «…корни существуют. Корни из деревни... они в душе... Они поднимаются на поверхность сознания через руку и карандаш и переходят на холст... они связаны с воспоминаниями о детстве... это начинает говорить через тебя."
Казалось бы, сколько возможностей для нового освоения культуры и истории дает этот подход. Но мы - по словам А.С. Пушкина, "ленивые и нелюбопытные", - до сих пор пребываем в советской системе ценностей и считаем, что у нас в некоем параллельном пространстве живут две субкультуры. Русская, по преимуществу городская и престижная, и нерусская - непрестижная («чудь начудила, да меря намеряла», как написал другой классик).
Сегодня мы вместо марша в одной колонне, когда и взглянуть-то друг на друга было некогда, остановились, разомкнув "дружные ряды", и замерли. Посмотрев друг на друга, мы увидели, что выражение наших лиц и речи оказались вовсе несхожими. Ощущение культурных отличий сегодня трансформируется в мировоззренческое представление о поликультурности пространства, в котором живем. А вот возникнет ли потребность в плодотворном культурном диалоге, зависит прежде всего от деятелей культуры, журналистов, тех, кого прежде называли интеллигенцией.
Примечание Общества русско-эстонской дружбы. Создавая наше общество, мы полагали одной из своих задач восстановление культурных связей между Россией и Эстонией. Два года работы приводят нас к мысли о том, что и в России необходимо становление, развитие и углубление межнациональных и межкультурных контактов.
На нашем сайте неоднократно появлялись и будут появляться материалы, посвященные истории и судьбе угро-финских народов России и их современным проблемам. Мы планируем проведение совместных мероприятий с угро-финскими культурными организациями Москвы и других городов и рассчитываем, что это будет способствовать созданию общего культурного пространства, в котором спокойно, комфортно и безопасно будет чувствовать себя каждый человек.
«От Москвы может ли что хорошее быть нам? Не оттуда ли нам трудности пришли, и дани тяжкие, и насилье, и тиуны, и доводчики, и приставники…», - так говорили в четырнадцатом веке противники крестителя Перми Стефана Пермского. Хочется, чтобы эти слова остались только историей…
© Общество русско-эстонской дружбы