Новый патриарх вызывает надежду и грусть. Надежду на некие изменения в церковной жизни (которые неизбежны, но которые сам Святейший упорно отказывается именовать «реформами»), а грусть – по ушедшему Алексию II.
«Да, столь близкого Эстонии главы Русской Православной Церкви не было и, видимо, в обозримом будущем не будет» - именно это настроение стало лейтмотивом всех выступлений эстонских СМИ. Однако не стоит забывать, что а) в задачи Патриарха отнюдь не входит «близость Эстонии», и б) как сказано в Писании, «нет ни иудея, ни эллина» - а потому Патриарх близок всему «народу Божию» вне зависимости от национальности.
Если же говорить о Патриархе Кирилле, то лучше всего выразился о нем митрополит таллиннский и всея Эстонии Корнилий (учившийся, кстати, в одной гимназии с Алексием II): «Он ведь человек деятельный, на месте не сидит». Сказанные с одобрением, эти слова, пожалуй, точнее всего характеризуют нового главу РПЦ: если в какой-то области церковной жизни и будут изменения, то именно в имидже ее главы. На смену стереотипам о патриархе как о некоем небожителе, приходит осознание того, что патриарх может быть активным и деятельным. При этом сама эта активность, на сохранение каких бы традиций и ограждение каких бы устоев она не была направлена, приводит к такой открытости, которая сама по себе уже воспринимается как некое нарушение тех самых традиций.
Властность патриарха Кирилла, о которой говорят как его сторонники, так и противники (последние, впрочем, сейчас сидят тихо), в принципе, не противоречит церковным канонам: Церковь хоть и соборна, но все же епископоцентрична. Ни о какой демократии в ее современном светском понимании тут речь не идет – слово епископа для мирянина закон.
В этой связи хочется затронуть и такую любимую журналистами, особенно зарубежными, тему, как взаимоотношения Кремля и Церкви. Есть теория, согласно которой государство в период кризиса нуждается в Церкви, дабы та успокаивала недовольных и удерживала их от особо бурных выражений своего недовольства. Для этого-де во главе Церкви должен стоять сильный и авторитетный человек, причем авторитетный не только у верующих, но у большинства россиян – а среди высших иерархов РПЦ этим критериям не отвечает никто, кроме нового патриарха.
Однако не стоит забывать, что хотя к православным себя относят едва ли не три четверти россиян, регулярно посещают храмы едва ли 3% от этого внушительного числа. И потому все слухи о некоем мощном ресурсе влияния, которым обладает Церковь в России можно счесть «несколько преувеличенными». Имеет смысл воспринимать вещи такими, какими они являются, даже если мы хотим, чтобы они были иными – это вернейшая гарантия от неожиданных и горьких разочарований. А потому пожелаем Патриарху Кириллу «многая лета» и сил на его новой стезе патриаршего служения. И не забудем при этом, что Церковь в России отделена от государства.