Доклад А. Каминского на IV выездных Лотмановских чтениях в Ижевске
Уважаемые участники Лотмановских чтений! Прежде всего я хочу поблагодарить вас за внимание к нашему мероприятию.
Хочу сказать, что когда в 2007 году мы задумали эти чтения, то с самого начала не ставили перед собой задачу провести узко-академическое мероприятие. Нам хотелось, чтобы чтения откликались на актуальные вопросы, требующие гуманитарного осмысления. И в этот раз мы решили поговорить о границах в национальной самоидентификации и национальной культуре.
Сама по себе проблема границы была для творчества Ю.М. Лотмана достаточно актуальна. Граница имеет для него значение того места, где рождаются новые смыслы, новые понятия. Поэтому, как мне кажется, было бы крайне полезно рассмотреть с этой точки зрения проблемы границ национальных культур, их стирания, преодоления или, наоборот, очерчивания.
Как всем нам хорошо известно, в мире существует небольшое количество мононациональных государств. Следовательно, проблема межнациональных отношений и взаимодействия разных национальных культур все время являлась крайне важной. Однако, в середине ХХ века в связи с увеличением мобильности населения она стала особенно актуальной.
Именно тогда и родилась доктрина мультикультурализма, как политики, направленной на развитие и сохранение в отдельно взятой стране и в мире в целом культурных различий. Таким образом, мультикультурализм противопоставляется концепции «плавильного котла», где предполагается слияние всех культур в одну. В качестве примеров можно привести Канаду, где практикуется как раз мультикультурализм, и США, где традиционно провозглашается концепция «плавильного котла».
Совсем недавно сначала в Германии, а потом и в Великобритании было заявлено о крахе этой политики и непреодолимости границ между культурами. Давайте посмотрим, что стоит за этими мнениями, и почему многие политики в России сразу подхватили эти заявления о крахе мультикультурализма.
Начнем с того, что эта концепция признавала, что все культуры равны и имеют одинаковое право на жизнь. Мультикультурализм предлагает интеграцию (объединение) культур без их ассимиляции (слияния). Ассимиляция, как стратегия по отношению к иммигрантским культурам, использовавшаяся на протяжения прошлого века многими европейскими странами, в большинстве случаев себя не оправдала.
Что же происходило на практике?
Например, основной проблемой, связанной с иммигрантами во Франции, всегда был ислам. В отличие от иммигрантов из южной Европы, которые, как и французы — католики, иммигранты, исповедующие ислам, так и не смогли органично влиться во французскую культуру. Не имея возможности ассимилировать этих выходцев из исламского мира, республиканская модель впервые потерпела серьезное фиаско, подорвав веру французов в способность их культуры «переваривать» все «инородное».
Большую часть послевоенных иммигрантов в Англии составили индийцы и представители некоторых других национальностей. Англия всегда придерживалась жесткой иммиграционной политики. Национальным меньшинствам не предоставлялось широких прав, но все они рассматривались как члены мультикультурного общества, основанного на взаимной толерантности. Как следствие — в Англии сильно развито этническое самоопределение иммигрантов.
После Второй мировой войны около 800 млн. человек, родившихся за пределами Англии на территории, составлявшей 25% от всего земного шара, могли претендовать на британское подданство с сопутствующим правом переселяться в Англию. Разделение послевоенной Англии на «своих» и «чужих» было сугубо расистским, поскольку колониальный центр был «белым», а периферия «цветной». И с тех пор вся проблематика мультикультурализма в Англии несла в себе этот расистский оттенок.
Германия в своих отношениях с иммигрантами всегда делала ставку на экономическую политику. После нефтяного кризиса 70-ых годов многие иммигранты вернулись в Германию в результате специальной миграционной политики, когда правительство создавало финансовую заинтересованность в этом. Иммигранты с большим трудом добивались в Германии получения гражданства, поскольку оно рассматривалось как награда за интеграцию в немецкое общество, фактически ассимиляцию. Во многом именно благодаря такой политике уровень безработицы среди немецких иммигрантов относительно низок. Немецкое правительство поставило их перед простой дилеммой: либо ты устраиваешься на работу, пусть грязную, опасную и низкооплачиваемую, либо ты покидаешь страну.
Модель, которая получила развитие в Германии, не позволяла получить гражданство даже внукам иммигрантов турецкого происхождения, чьим родным языком стал немецкий. Между тем немцы из бывшего СССР, которые никогда не были в Германии и едва ли говорили по-немецки, в одночасье получали гражданство. Подобная позиция создавала почву для нео-нацистских и других расистских акций, лишь усугубляя проблему.
И все же, правительство, пришедшее к власти в 1998 г., оставаясь верным этому закону, стало проводить политику, более разумную по отношению к иммигрантам. Немецкое гражданство стало более доступным, в особенности для детей иммигрантов. При этом хотя Германия и назвала себя иммигрантской страной, проблемы иммигрантов решались там в зависимости от их национальности и цвета кожи. И отношение к русским немцам так и осталось одним, а к туркам - другим. Что в конечном счете и привело к существующим проблемам.
Таким образом, формально воспринятая доктрина мультикультурализма в том обществе, которое в течение последних столетий решало национальные вопросы лишь силовым путем, так и осталось декларацией о намерениях, а границы между различными этническими группами, проживающими в Германии, остались практически непреодолимыми.
Теперь о Нидерландах. После нефтяного кризиса правительство этой страны решило, что чем меньше иммигрантов, тем лучше для страны. В то же время, всячески поощряя тех, кто решил вернуться на родину, оно способствовало интеграции тех, кто решил остаться (не препятствуя переселению и их семей). Иммиграционная политика напоминала здесь французскую: принятие в гражданство после пяти лет легального проживания в стране было стимулом для активного участия во всех сферах общественной жизни. Однако в отличие от Франции, культурные различия здесь всячески приветствовались и процветали. Сегодня голландское правительство официально признает, что страна стала мультикультурной.
Как следствие — в Нидерландах сегодня большое количество исламских и индусских школ и СМИ, содержащихся на государственные средства. Ни во Франции, ни в Германии такая ситуация невозможна.
Швеция. Как и везде в Европе, экономические потребности Швеции обусловили приток в страну иностранных иммигрантов, причем, прежде всего, финского происхождения. Швеция также принимала большой поток беженцев, преимущественно из бывшей Югославии.
Финское меньшинство стало той первопричиной, что вынудило шведское правительство отказаться от политики ассимиляции в пользу мультикультурализма. Возможность свободно переселяться в Швецию с семьями, обеспеченное Скандинавским культурным договором, а также право на получение образования давало финнам хорошую основу для отстаивания и других своих прав. Сразу после того, как эти права были им гарантированы, того же потребовали и другие меньшинства, апеллируя к социальной справедливости. Признание недостатков политики ассимиляции стало другим поводом для шведского государства распространить доступ к своим благам на всех иммигрантов в рамках новой стратегии мультикультурализма.
Разумеется, шведский мультикультурализм имел серьезную социально-политическую основу для своего развития — так называемый шведский социализм или общество благосостояния. Это общество, которое в своих «основных структурах придерживается свободы возможностей».
Мультикультурное общество, таким образом, представляет собой такое общество, которое способно сочетать равенство возможностей с культурными различиями. Однако не стоит при этом забывать, что это все же идеал, часто очень далекий от практики.
Таким образом, с определенными поправками, но можно утверждать, что и в Нидерландах и в Швеции начали создаваться новые мультикультурные общества, в котором каждая культура имеет права на свою самопрезентацию и репрезентацию, и при этом они пересекаются и находятся в диалоге, создавая новые культурные формы.
Примеры Германии и Нидерландов тоже очень интересны, потому что показывают нам, к каким разным последствиям могут привести разные иммиграционные стратегии. В Германии, где оседают лишь те иммигранты, что смогли найти себе работу, конфликты и насилие на этнической почве являются довольно частыми. В Нидерландах же, предоставляющих гражданский статус независимо от каких-либо экономических параметров, такие конфликты большая редкость.
Итак, мы видим, что о крахе мулитикультурализма, то есть о том, что совместное существование различных культур в рамках одного государства невозможно, первыми заявили те государства, в которых взаимоотношения представителей разных национальностей было заведомо неравноправным, и чья национальная политика была или откровенно расистской, или просто преступной.
Поговорим теперь о том, почему многие российские политики сразу же заговорили о крахе доктрины мультикультурализма применительно к России.
Первым начал активно комментировать заявления Меркель г-н Рогозин, в настоящее время представитель России в НАТО, а до этого известный националист, лидер партии «Родина», которая, как известно, была лишена регистрации за национализм. За ним потянулись и другие господа: Дугин, Колеров, Матвейчев.
Таким образом, политическая и культурная проблема стран Западной Европы, столкнувшихся с наплывом иммигрантов, приобрела в России отчетливо националистический и имперский оттенок. И хотя президент и одернул всех националистов, эта тема, перешедшая в политическую плоскость, стала основой для многих спекуляций, во многом вызванных предвыборным годом.
Эта тема является, как мне кажется, для представителей национальных культур весьма интересной, но, как мы видим, не строго научной. Поэтому я приглашаю всех на круглый стол, который мы проведем после конференции, и который будет называться «Выборы-2011 и национальная политика в России".
Полный вариант текста со ссылками на источники будет опубликован в сборнике "Наука Удмуртии".